После распада Советского Союза достаточно неоднородное по своим социокультурным особенностям население Прикаспия приобрело еще большие культурные отличия. На социокультурную дифференциацию оказывают влияние две взаимодействующие тенденции. Первая, по мнению российского социолога Л.Г. Ионина, носит глобальный, общемировой характер. Ее суть заключается в ослаблении зависимости индивидов от социально - классовых, религиозных, идеологических и других детерминант, увеличении возможности в выборе сферы деятельности, форм досуга и даже круга общения. Конечно возможность выбора ограничена имеющими вариантами, но количество последних достаточно велико и не имеет прямой зависимости с социально - групповой принадлежностью. В наши дни круг общения индивида уже не ограничивается коллегами по работе, соседями по дому или дачному участку, он значительно расширяется за счет непосредственных (интерактивные рекреационные заведения, клубы, секции) и опосредованных (сеть 'Internet', переписка через газетные объявления) контактов. И предпочтения формируются уже не столько ближайшим окружением, сколько СМИ, да и просто уличной рекламой. Отсюда и следует 'увеличение количества самых разнообразных, абсолютно не сводимых к сословным классовым или слоевым определениям жизненных форм и стилей, имеющих исключительно культурное происхождение' (Ионин Л.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. -М.,2000. С.285-286).

Жизненные стили (Life Styles) идентифицируются и дефинируются не по социально - демографическим, а по социально - ценностным характеристикам. Конечно, реально используемый жизненный стиль обусловлен социально - групповым статусом индивида: уровнем дохода, местом жительства, религиозной и иной принадлежностью. Однако, при одних и тех же базовых условиях, люди проявляют совершенно разное отношение к конкретным сторонам социальной реальности: они (в пределах возможностей) покупают разные товары, выбирают различные способы проведения свободного времени, по другому строят свои отношения с социальными окружением. В плане жизненных ориентиров и установок, а также способов достижения поставленных перед собой целей (особенно это касается молодежи) и культивируемых канонов население Прикаспия, пожалуй, вступает в эпоху постмодерна.

В постсоветское время традиционистские ценности и нормы по целому ряду жизненно важных аспектов стали приобретать значение регуляторов социальной жизни. Этому способствовал ряд факторов, которые благоприятствовали возрождению традиционализма в Прикаспийском регионе. Во - первых, распалось единое политико - правовое пространство, собственную государственность получили (если считать Россию приемником СССР) Казахстан, Туркменистан, Азербайджан, для которых нормы традиционных культур служат не только символом национально - государственной идентичности, но и выполняют пробелы в законодательстве (можно сказать, что последнее в ряде случаев ориентируется на традицию). В России подобная ситуация также имеет место: Дагестан и Калмыкия (если обратиться к региональному законотворчеству) таким образом выражают свою политическую и культурную автономию. Во - вторых, кризис промышленного производства привел к возрождению, вернее, к значительному росту традиционных видов хозяйственно - культурной деятельности, реинституционализации соответствующих укладов производственной, семейной и других сторон жизни. В связи с тяжелым экономическим положением Россия и другие государства Прикаспия не могут обеспечить социальную защиту и поддержку всем нуждающимся. Отсюда ориентация на традиционные формы социальных взаимоотношений, представляющие хоть какие - то гарантии, рост значимости родственных связей. В - третьих, ухудшение материального положения привел к возрастанию религиозного фактора. Людям свойственно обращаться к религии, когда им тяжело. Однако в Прикаспийском регионе нет какой - либо одной господствующей религии. Здесь распространены различные направления почти всех мировых религий, которые в конкуренции друг с другом подчас создают напряженные отношения между соответствующими конфессиями. Религиозная принадлежность в наши дни для многих категорий населения из чисто номинального признака самоидентификации превратилось в действенный механизм внутренней регуляции поведения.

В условиях, когда активно идет поиск национально - государственной самоидентификации, когда переосмысливается история, и известные события получают новую интерпретацию, характер коммуникационных процессов в Прикаспии определяется сиюминутными интересами действующих агентов и частными интересами отдельных политиков. Большое значение здесь играет и воздействие субъектов международных отношений, которые, умело используя имеющиеся противоречия, стремятся либо по геополитическим, либо по меркантильным соображениям усилить свое влияние в Прикаспийском регионе. Поэтому, даже если по какой - либо проблеме и удастся придти к соглашению, последнее редко реализуется на практике. Да и механизмы реализации оставляют желать лучшего: они почти полностью строятся на репрессивных методах, не оставляя места для пропагандистской и воспитательной работы населения, практически не привлекаются негосударственные структуры.

Последнее особенно заметно, когда власти пытаются решать проблемы в собственном территориальном образовании. Так, одной из значимых проблем для Астраханской области стала миграция (по большей части нелегальная) населения из Чечни, Дагестана, Казахстана и других регионов. Переселившиеся не только привносили новые для области культурные образцы, но и в значительной степени нарушили этнический баланс, сложившееся разделение сфер деятельности между традиционными астраханскими народами. Возникли конфликты на национальной почве, порой протекающие в острой форме. Представители диаспор не раз обращались к администрации области с просьбой о содействии в урегулировании конфликта, оказании помощи переселяющимся в трудоустройстве или освоении собственных сфер деятельности, где нет столь высокой конкуренции. Руководство области иногда выступает в качестве посредника в переговорах диаспор, но основной акцент сделало на ужесточение паспортного режима. Согласно постановлению главы администрации иногородний гражданин должен в течение трех дней собрать 14 подписей в различных инстанциях для временной регистрации (Ягуар.1999.?27 (7.07.) С.3). Данное постановление лишь перевело на нелегальное положение многих иммигрантов, значительно сузив круг их возможностей зарабатывания на жизнь.

На втором уровне коммуникаций наиболее значимы религиозные и экономические институты. Они не имеют жесткой привязки к определенным территориям, стараясь охватить своим влиянием весь Прикаспийский регион (и не только). Религиозные институты, порой остро конфликтуя друг с другом (здесь не последнюю роль играют догматы соответствующих религий), стремятся расширить свое влияние на как можно большее количество людей, сделать нормы своей религии основным регулятором поведения в повседневной жизни. Пользуясь законодательным вакуумом по многим жизненноважным вопросам, а также традиционно низким уровнем правовой культуры населения, многие из них достигли значительных успехов в этом направлении. Зачастую религиозные институты получают финансовую помощь от иностранных государств и международных организаций, которые таким образом рассчитывают упрочить свое влияние в регионе. Значительная часть этой помощи направляется на агитационную и воспитательную работу и, по всей вероятности, это еще принесет свои плоды.

Основными экономическими институтами в Прикаспии являются компании по добыче полезных ископаемых (нефти, газа) и добыче биоресурсов. Единая экосистема, нефтегазовый бассейн и транспортные артерии, казалось бы, делают их наиболее заинтересованными субъектами в выработке единообразных юридических норм для всего Прикаспийского региона. Однако, понимая, что единые нормы и правила вряд ли будут выработаны в ближайшее время (уж точно не будут внедрены в реальную практику), они приспособились к создавшейся ситуации, которая наряду с очевидными недостатками имеет и ряд достоинств (позволяет скрывать доходы, отчасти защищает от иностранных конкурентов) с точки зрения вышеуказанных организаций. От эффективности работы данных компаний зависит уровень благосостояния их сотрудников. Последние волей - неволей приспосабливаются к внутренним писаным и неписаным правилам, зачастую ставя их выше юридических норм. Во многих структурных подразделениях компаний начинает репродуцироваться клановая система, со свойственными ей способами управления и неформальных отношений. Выступая в качестве коммуникаторов (или реципиентов) люди, ассоциированные в рамки религиозных и экономических институтов, несут в себе их ценности и нормы, которые, если даже и не считают как должные (идеальные), то воспринимают как универсальные, общепринятые. Проблема заключается в том, что данные нормы не являются универсальными: в каждом институте они имеют свою специфику. Отсюда часто возникают ситуации непонимания, раздражения, что значительно затрудняет поиск компромиссных решений по спорным вопросам.

Межличностный уровень социокультурных коммуникаций в основном находит свое выражение в повседневном общении людей, принадлежащих к различным субкультурам. При современном уровне мобильности часто по соседству проживают люди различных национальностей, принадлежащие к разным профессиональным, конфессиональным и другим социальным группам. У них могут быть совершенно разные представления о должном укладе семейной жизни, разные традиции, праздники и торжества, но в то же время очень много общих проблем, главным образом, бытового плана. Коммунальные проблемы, вопросы, связанные с образованием, медицинским обслуживанием, и ряд других им приходится решать сообща; и это их объединяет. По образному выражению одного из журналистов, Астраханская область похожа на 'сырок с изюмом' и людям волей - неволей приходится привыкать к культурным особенностям соседей (А. Горелов. О конфликтологии и 'сырках с изюмом'.// Все для Вас.2000.?7 (32.02).С.3).