Консерватизм, впрочем, как и другие идейно-политические доктрины, возник в эпоху буржуазных преобразований, когда европейские общества находились в глубоком кризисе. Кризис охватил буквально все сферы общественной жизни (в экономической сфере не только происходил передел собственности, но и менялось представление о ней: собственность становилась отчуждаемой; в политической сфере значительно расширился круг лиц, претендующих на власть, в социальной сфере изменялась структура общества, появлялись новые социальные группы: буржуазия пролетариат, светская интеллигенция; в духовной сфере происходила интеллектуальная революция, рационализация духовного производства). В период, когда не только нарушается предопределенность человеческого бытия, но ставиться под сомнение возможность существования общества как единой целостности, появляются доктрины о приемлемых способах организации социальной жизни. Естественно, в это время появляется вопрос: а нужно ли вообще что-либо менять, не лучше ли оставить все как есть? Теоретики и политики, отвечавшие на него положительно, определились как консерваторы.

Причинами широкого распространения и 'долгожительства' консерватизма являются его восхождение к базисным основам человеческого бытия и внутренняя противоречивость, порождающая возможности инвариантности интерпретаций теоретических положений и практических деяний. Инвариантность необходима для внутреннего дискурса, как условия саморазвития (без чего невозможно успешно конкурировать с другими доктринами). В то же время, базисные основы консерватизма позволяют ему, несмотря на изменчивость форм преподнесения постулатов и программ конкретной деятельности оставаться самим собой.

Рациональную основу консерватизма составляет принцип: 'мы не принадлежим к приверженцам прошлого, но признаем наличие положительных ценностей в прошлом, которые нуждаются в сохранении'. В целом с этим принципом не поспоришь, если не поставить вопроса: 'А что именно нуждается в сохранении?'. На первый взгляд, выбор здесь произвольный, поэтому и требует рационального дискурса: 'Если мы выбираем из прошлого что-то конкретное, то руководствуемся при этом де-факто не тем, что речь идет о прошлом, а тем, что какие-то элементы его считаем лучшими, мудрыми, красивыми, эффективными и т.д.' Прошлое здесь выступает лишь как иллюстрация. При этом, в качестве иллюстрации прошлое выступает не само по себе, а как одна из его интерпретаций. Интерпретации прошлого приспосабливаются к сегодняшним потребностям, в т.ч. интерпретации консервативные. И при всем этом консерватизм остается самим собой.

Другой отличительной чертой консерватизма является сакрализация государства, которая заметно усилилась с ослаблением религиозного контроля в мирских делах. Если для либерала государство - необходимое зло, то для консерватора, напротив, благо. С точки зрения либерализма государственный чиновник - это индивид, добившийся определенных успехов в жизни. Его индивидуальному произволу можно противопоставить лишь Закон, ограничивающий возможные злоупотребления. Для консерватизма государственный чиновник - это представитель социальной группы, которая осуществляет управление для блага всего общества. Отсюда принцип: 'Хорошая администрация стоит выше наилучшей конституции'. 'Хорошая' администрация возможна лишь тогда, когда чиновник ощущает не только индивидуальную, но и социально-групповую ответственность за взятые на себя обязательства по управлению общественной жизнью.

Третьим основополагающим принципом консерватизма является тезис об ограниченности человеческого разума, особенно в деятельности, где человек не имеет индивидуального опыта. Индивидуальный опыт отчасти может быть заменен социальным. Поэтому сначала консерватизм поддерживал традиционистское положение, что управлять должны те категории населения, которые имеют длительный опыт управления и передают его потомству путем социализации. Впоследствии это положение видоизменилось. Реальная политика - это столкновение различных социальных сил, каждая из которых имеет собственный групповой опыт. Управленческие решения должны быть следствием компромисса данных сил. Следовательно, управлять должны носители компромиссной точки зрения, именно они наиболее близки всем категориям населения. Компромиссную точку зрения нельзя получить путем социализации, ей нельзя никого научить (следовательно, нельзя научить и управлению), она приобретается в процессе общения с различными людьми, но приобретается далеко не всеми: большинство остается носителями интересов своих социальных групп, они не в состоянии переживать и воспринимать социальный опыт других категорий населения. Следовательно, необходим отбор, но отбор не селективный, а естественный, когда человек делает карьеру не только потому, что он умный или красивый, но еще и потому, что воспринимается как свой представителями различных категорий населения.

В качестве примера возьмем программные положения Волгоградского общественно-политического движения 'Консервативный Союз', опубликованные в печатном органе 'Правый курьер'. По мнению участников движения, в основе общественно-политического устройства России должны лежать: державный федерализм, традиционализм, государственный национализм, гражданский патриотизм и национальный капитализм. Державный федерализм предполагает концентрацию политической власти в едином центре, при децентрализации экономической власти (каким образом предполагается достичь этой децентрализации не указано; может быть, 'отнять и поделить'). Государственный национализм - приоритет общенациональных интересов над индивидуальными и групповыми. В чем состоят общенациональные интересы не указано, за исключением необходимости 'сохранения России как единого государства'. Гражданский патриотизм - это 'моральный долг перед Родиной и нравственная ответственность за судьбу своих детей и внуков'. Национальный капитализм 'есть форма организации экономики, органично сочетающая частную инициативу и артельное управление производством'. Традиционализм интерпретируется как необходимость сохранения 'уникальной социокультурной среды российской нации'.

Естественно, что наблюдаемое направление общественного развития невыгодно большинству российского социума. Основная проблема состоит в поиске альтернативных направлений. В настоящее время альтернативой проводимому курсу являются идейные положения либерализма и коммунизма. Российский либерализм предлагает каждому бороться с государственно-бюрократической машиной в одиночку, пока не сформировалось гражданское общество (когда сформируется, будет полегче). Большинство людей предпочитают не бороться, а приспосабливаться к сложившейся ситуации. Пассивная адаптация не предполагает формирования структур гражданского общества. Гражданское общество в России строят чиновники (уникальный случай в мировой практике), и если кому-то и станет легче по завершению его строительства, то, прежде всего, тем, кто строил.

Консерватизм в современном российском обществе в силу вышеуказанных причин не оформился в серьезную политическую силу. Тем не менее, его перспективы не выглядят безнадежными. Подтверждением этого тезиса может служить успех блока 'Родина' на выборах в Государственную Думу в 2003 году. Среди предвыборных лозунгов этого блока было немало консервативных по сути, но приспособленных к существующей реальности. Именно в этом направлении будет развиваться консервативная мысль, если вообще будет развиваться. Главной задачей теоретиков консерватизма на сегодняшний день является составление конкретной программы действий способных заставить российскую бюрократию учитывать интересы различных социальных групп. Если эта программа будет выглядеть реалистично, то движение приобретет внушительную силу.

Столь оптимистический прогноз основывается на трех обстоятельствах. Во-первых, в онтологических основаниях консерватизма заложен рецепт устранения противостояния государства и общества, которое остро переживается последним. Другие идейно-политические доктрины, исходя из своих онтологических основ, общезначимых проектов выдвинуть не в состоянии. Ослабление государства или, напротив, произвол государственной бюрократии не могут устроить большинство российского социума. Во-вторых, в условиях трансформации российского общества, людям необходима система социальных норм, которыми можно было бы руководствоваться при моделировании своего поведения. Преимущество консерватизма здесь в том, что он предлагает привычные, апробированные образцы поведения. И, наконец, в-третьих, в условиях изменения системы международных отношений, семантической альтернативой установлению нового мирового порядка является порядок старый. Термины 'старый' и 'консервативный' воспринимаются как синонимы, что делает консервативное движение привлекательным для противников нового мирового порядка, а таких в России немало, уже в силу своего названия. То есть, потенциальная социальная база консерватизма выглядит внушительной. Для того чтобы она из потенциальной трансформировалась в реальную необходимо только приспособить идейные принципы консерватизма к российской действительности.